В основе повести Юрия Николаевича Тынянова "Поручик Киже" лежит подлинный факт, художественно переосмысленный талантливым писателем. Первым же, кто рассказал о поручике Киж – так на самом деле называлась сия вымышленная персона, – был отец знаменитого русского лингвиста Владимира Ивановича Даля, поведавший о том своему сыну – автору знаменитого "Словаря живого великорусского языка".
В.И. Даль, записывая то, что рассказывал ему отец, включил в "Рассказы о временах Павла I" и сюжет о некоем несуществующем офицере, появившемся на свет из-за ошибки одного из писарей. Отец рассказал В.И. Далю, что однажды некий писарь, сочиняя очередной приказ о производстве обер-офицеров из младших чинов в старшие, выводя слова: "Прапорщики ж такие-то в подпоручики", перенес на другую строку "Киж", да еще и начал строку с большой, прописной буквы. Император Павел, подписывая приказ, принял "Киж" за фамилию и написал: "Подпоручика Киж в поручики". Редкая фамилия запомнилась Павлу. На следующий день, подписывая другой приказ – о производстве поручиков в капитаны, император произвел мифическую персону в капитаны, а на третий день – и в первый штаб-офицерский чин – штабс-капитана. Через несколько дней Павел произвел Кижа в полковники и велел вызвать к себе. Высшее военное начальство переполошилось, предполагая, что император хочет произвести Кижа в генералы, но отыскать такого офицера нигде не смогли и, наконец, докопались до сути дела – канцелярской описки. Однако, опасаясь гнева императора, донесли Павлу, что полковник Киж умер. "Жаль, – сказал Павел, – был хороший офицер".
Император Николай I, делая смотр Дворянскому полку, заметил на правом фланге незнакомого кадета ростом на голову выше его самого. А надо сказать, что Николай I был человеком огромного роста.
– Как твоя фамилия? – спросил царь.
– Романов, – ответил кадет.
– Ты родственник мне? – пошутил царь.
– Так точно, ваше величество. Вы – отец России, а я – ее сын.
Однажды с петербургской гарнизонной гауптвахты на имя Николая I поступил донос, написанный содержащимся там под стражей морским офицером. Моряк писал, что вместе с ним сидел один гвардейский офицер, которого отпустил на несколько часов домой заступивший на караул новый караульный начальник, оказавшийся другом арестованного гвардейца. Николай, установив, что жалобщик прав, отдал обоих офицеров – и арестованного, и освободившего его начальника караула – под суд, который разжаловал и того и другого в рядовые, а доносчику велел выдать в награду одну треть месячного жалованья, но... обязательно записать в его послужном формуляре, за что именно получил он эту царскую награду.