http://esquire.ru/mh17
«Это серьезная боевая штука»
Бывший командир отделения станции обнаружения целей ПВО России Виталий Гладилкин объяснил Esquire, как сбивается самолет на высоте 10 тыс. метров.
ВИТАЛИЙ ГЛАДИЛКИН, гвардии сержант запаса ПВО России, командир отделения станции обнаружения целей. В начале 1990-х служил в учебном центре в Шепетовке на Украине, потом в Заполярье.
«Данные сейчас поступают разносторонние, полученные без средств объективного контроля, так что окончательных выводов я делать не буду, оперировать эмоциями — глупо. Как говорил Понсонби, во время войны первой жертвой становится правда.
Действительно, скорее всего, самолет был сбит ракетой — это более вероятно, чем все остальное. Чья это была ракета, в данный момент не знает никто, кроме тех, кто ее выпустил. Сейчас предстоит установить, на каком удалении от возможного места запуска ракета попала в самолет, а также много других данных.
Ракеты «земля — воздух», которые способны поразить цель на высоте 10 тыс. метров, выпускаются из ракетных комплексов среднего и дальнего радиуса действия. Никакой ПЗРК такую цель поразить не мог, это невозможно, он просто ее не достанет по дальности и высоте. Это мог быть «Бук» любой модификации или комплекс серии С — С-200 или С-300. Но надо понимать, что эти орудия не зря называются зенитно-ракетными комплексами. Существуют данные, что у ДНР была пусковая установка. Пусковая установка, в принципе, может работать самостоятельно, но если она работает вне комплекса, ее возможности очень сильно ограничены. Допустим, установка была захвачена. В этом случае возникает множество вопросов.
Я, скажем, служил в бригаде постоянной боевой готовности, а есть различные уровни хранения, при котором бригада частично свернута. Допустим, бригада, в которой была захвачена пусковая установка, находилась в боевой готовности. В захваченной машине стоят аккумуляторы, закачан воздух для запуска двигателя, все готово. Но существует такая вещь, как ключ запуска. Это обычный, довольно небольшой ключ, но ракета не может без него стартовать, это серьезная боевая штука. Если дивизион не выведен на боевое дежурство, не развернут полностью, то этот ключ где-то хранится и не может просто так попасть в чужие руки. Есть инструкции, согласно которым ключ находится в определенном месте, ведется журнал, фиксирующий, где, когда и кем он был получен. Во время моей службы существовали четкие инструкции на случай захвата — в этом случае, бригада приводит в негодность системы шифрования, коды. Ключ куда-то надо спрятать, хоть в унитаз смыть, лишь бы не дать противнику воспользоваться захваченным оружием.
Если захваченное орудие находилось в зарезервированном виде, то нужно было еще где-то ракеты достать. По идее, они должны быть сняты. Нужно иметь пуско-заряжающую установку — такой кран, который поднимает и устанавливает ракеты на орудие — и уметь ей пользоваться. С этой техникой вообще нужно много чего уметь. Есть такой термин, который на Западе в технике называется «usability», а у нас — «дуракоустойчивость». Просто так такие вещи применить нельзя. Конечно, обученный механик-водитель сможет на ней покататься, базовые системы управления в армии более или менее унифицированы, но не ясно, что делать дальше — неподготовленные люди не могут обращаться с такой установкой, командиры расчетов учатся по 5 лет. А кроме командира есть помощник, радист и другие члены экипажа.
Локатор самой пусковой установки достаточно слабый. Он эффективен при работе в комплексе: большой локатор дает круговой обзор, дальнее обнаружение целей, передает данные на командный пункт, командный пункт дает целеуказания, пусковая установка разворачивается в сектор обстрела и начинает засветку сектора. Просто так самолет на высоте 10 километров, летящий с крейсерской скоростью 900 км/ч, поймать крайне сложно — надо знать, откуда он летит. Времени на запуск остается очень мало, нужно успеть подготовиться. Либо те, кто ее запускал, должны были быть асами из асов, либо хорошо знать сектор — вопросов очень много, и, если честно, комментировать трудно.
Дальность видения центрального радара в четыре раза перекрывает мощность передатчиков пусковых установок. У пусковой обзор секторальный и довольно узкий, потому что нельзя на такой машине разместить достаточно мощный передатчик. Чтобы вести круговой обзор, пришлось бы крутиться, как угорелым. При этом пусковая установка и система обнаружения целей могут быть разнесены в пространстве. Связь может осуществляться по-разному — по радио или по проводу.
При этом перепутать военный и гражданский самолет на радаре, в принципе, можно. Во всяком случае, в годы, когда я служил, отметки были примерно одинаковые, а тип самолета определялся по высоте и скорости.
Не знаю, как в украинской армии, у нас установки не работают, если нет блока «Я свой самолет», ЯСС. Это система определения «свой-чужой», коды, которые расчет получает только заступая на боевое дежурство. Они позволяют отличить свой самолет, от чужого. Эти пароли меняются раз в несколько дней одновременно по всей стране. И без них боевое применение зенитно-ракетного комплекса в принципе невозможно — во всяком случае, так было, когда я служил».
peace!
