Человек пахал землю и сеял хлеб. Делал это исключительно для того, чтобы не умереть с голоду и прокормить семью. При этом основная часть добытого забиралась государством.
Потом пришли они (оккупанты)
И человек снова пахал землю и сеял хлеб. И снова делал это исключительно для того, чтобы не умереть с голоду и прокормить семью. При этом основная часть добытого забиралась новой властью.
Вопросы:
1) Принципиальная разница есть?
2) Это сотрудничество с оккупантами?
Ой не врите. Человек мог и пахать, а его детей и жену насиловали фрицы. А он пахал и дальше. По вашему получается так. По дождевому - "надо ли было сдать фрицам Ленинград?".
Да и не забирала советская власть большую часть и не забирала вовсе, ибо личного хозяйства не было практически, а были совхозы и колхозы, где все трудились на благо Родины, в том числе и себя.
А мог бы и должен был, взять в руки топор/вилы/нож и пойти и убить большого фрица. Любого фрица. За то, что он враг, за то, что он пришел и не спрашивая разрешения, решил тут пользоваться всеми не своими благами. Забрать его оружие, уйти с семьей (или один) в лес, и оттуда гадить врагу. Так в партизаны-то и уходили. Или вы верите в резуновские сказки, что все партизаны - профессиональные диверсанты ? Братья Бельские дали по башке двум велосипедистам-связистам и забрали их винтовки. Потом разжились автоматами. Некоторые, особенно, на руководящих должностях, среди партизан и правда, были профессиональными диверсантами. Ну так и многие просто были военными - без организации отряд не отряд, перетрахается, обожрется и разбежится. Дисциплина должна быть.
https://www.youtube.com/watch?v=PhcthQol5FU&feature=youtu.be
Если дорог тебе твой дом
Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты, в люльке качаясь, плыл;
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы;
Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжаньем пчёл
И под липой сто лет назад
В землю вкопанный дедом стол;
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме фашист топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал...
Если мать тебе дорога —
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно щекой прильнуть;
Если вынести нету сил,
Чтоб фашист, к ней постоем став,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;
Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его белье
И стелили ему постель...
Если ты отца не забыл,
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны твоей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Взял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
На лицо ему наступал...
Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел,— так ее любил,—
Чтоб фашисты ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем,
Обнаженную, на полу;
Чтоб досталось трем этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Все, что свято берег ты сам
Всею силой мужской любви...
Если ты фашисту с ружьем
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что родиной мы зовем,—
Знай: никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил,
Ты молчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Пусть фашиста убил твой брат,
Пусть фашиста убил сосед,—
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят.
Раз фашиста убил твой брат,—
Это он, а не ты солдат.
Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина,—
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
Константин Симонов
